Люди нашего круга (какое забавное и милое сердцу ностальгическое выражение!) в юности, а некоторые - и позже, страдали комплексом классического образования, которого они н е получили: они считали, что быть интеллигентным человеком без такого образования - невозможно; а им так страстно этого хотелось...
Чтобы поправить дело, они составляли для себя различные программы (от греческих и латинских авторов до наших дней); и иногда-таки прочитывали, даже конспектируя, какую-то часть отобранных первоисточников. Чем же определялась эта часть? Во-первых, тем, ч т о они были в состоянии достать при дефиците интеллектуальной литературы. В личных библиотеках тогда было не так уж много ценного (с этой точки зрения); книгами дорожили, давали почитать не всем, и обычно - на одну ночь. Во-вторых, собственной интеллектуальной и физической выносливостью читающих. Так, я физически не могла сидеть в Публичке; я вообще не могу читать без сигареты, чая и возможности прилечь в любой момент.
И вот вам результат Из-за этого недополученного образования комплексовали мы страшно, но постоянно оправдывали себя вышеприведенными резонами.
Что же мы вкладывали в понятие "классическое образование"? В это понятие мы вкладывали очень многое. Можно, наверное, сказать так: вкладывали близкое знакомство с авторами, на которых ссылались те, кто входил в наш "джентльменский набор" , а также - владение языками.
Словосочетание "джентльменский набор" изменило свое значение со времен нашей юности. Тогда у нас, как и у поколений до нас, оно означало совокупность произведений искусства, которые н е з н а т ь - считалось стыдным. Ты мог не любить известные образы*, и мог ими не пользоваться (или: пользоваться, высмеивая); но должен был их знать или, по крайней мере, что-то знать об их существовании.
Теперь же человеку, похожему на джентльмена, нужно знать не о существовании гештальтов, а лишь о наличии "в природе" некоторого количества авторов; желательно просмотреть несколько страниц из их произведений, а то и просто так сказать - это не мое или: мое, но - нет времени. Или - да, мое; знаю, родное. В результате подобных изменений поверхностная интимность взаимоотношений с культурой стала нормой, утеряв привкус углубленно-ироничного и фамильярного пиетета
Короче: с теми, на кого ссылались авторы, входившие в "джентльменский набор", мы были знакомы слабо; но знали, что они - есть; комплексовали по этому поводу и надеялись когда-нибудь узнать о них побольше.
А вот о наших взаимоотношениях с языками хотелось бы рассказать подробнее.
Большинство из нас не владело языками, но - не владело в разной степени. Языковой пункт был даже включен в анкеты, которые мы заполняли при приеме на работу: владение иностранным языком (языками) - да (свободно, со словарем); нет.
В моем красном дипломе имеется одна-единственная четверка - по английскому языку. Вот история ее появления.
На одном из первых же занятий у меня возник конфликт с преподавательницей английского (а я, кстати, попала в сильную группу, потому что в моем досье значилось окончание английской школы: т.е. советской школы с углубленным изучением английского языка)
Ругая нас в очередной раз за невыполненное домашнее задание, эта милая пожилая дама прочитала нам лекцию - о владении хотя бы одним иностранным языком как необходимом личностном компоненте интеллигентного человека как такового. Мы были с ней полностью согласны в этом болезненном для всех нас вопросе. Конечно, без этого - никак. Ведь они-то, прежние, преемниками которых мы себя считали, владели многими языками и - легко; а нам - ну никак не удавалось выучить хоть один - ни самостоятельно, ни в различных коллективных формах.
Согласна с этим (что языками владеть надо) была и я.
И никто меня на том занятии за язык не тянул. Но я подняла руку, встала и сказала, что не вижу необходимости в изучении иностранного языка на любом другом факультете, кроме филологического.
Во-первых: потому что нам н е с к е м на иноземном наречии разговаривать, а между собой - было бы смешно и ненужно; не дворяне, чай.
Во-вторых: если кто из нас и поедет заграницу по туристической путевке или на конференцию, то сопровождающих переводчиков при них будет более, чем достаточно, и переведут они лучше и в быту, и наши доклады; а если заблудимся, что вряд ли - кто ж нам даст? - то дорогу спросить мы и так в состоянии: для этого достаточно школьной программы.
В-третьих: непереведенная литература на иностранных языках по различным причинам находится в спецхране; а получить туда доступ просто ради любопытства - невозможно Что же касается литературы свободного доступа, то она давно переведена профессиональными переводчиками; даже требуемых "для домашнего чтения" оригинальных книг достать у нас нет ни малейшей возможности.
В-четвертых: зачем профессиональные переводчики, как не для того, чтобы переводить новые книги, считающиеся нужными для формирования интеллигентного советского человека?
И - последнее - зачем загружать голову и учебные часы л и ш н и м, если нам и для н е о б х о д и м о г о не хватает места и времени?
Так хорошо я была подготовлена к дискуссии лишь потому, что в перерыве, выяснив за традиционной чашкой кофе, что мы все - не готовы к семинару ( и уже все равно не успеем подготовиться), я и мои однокурсники по старой студенческой привычке принялись обсуждать проколы в системе образования вообще и преподавания английского языка - в частности.
Но почему же черт дернул за язык именно меня? Ответ прост, как пареная репа: у меня тогда был такой имидж - "enfant terrible, борющийся за справедливость". Вы*бнулась, короче.
Старушка-педагог была в растерянности от такой бури и натиска. По верноподданической наивности она и не догадывалась, что на ее стороне были грозные и сильные сторонники - наш интеллигентский комплекс и лень, которую мы всегда кляли, стыдились, но ничего не могли с ней поделать.
Почтенная дама была гораздо ближе меня к тому, что можно было бы назвать победой в словесной битве, но, прошептав что-то вроде - "Это бунт" - покраснела и пошла жаловаться в деканат.
За базар я ответила четверкой: в с е г д а, и на экзамене - в частности. Это не значит, что я знала английский хуже своих одногруппников или меньше готовилась, так как всегда и во всем оставалась прилежной студенткой, но.
В анкетах я, как и большинство, честно писала - "со словарем". К тому же это словосочетание не вызывало лишних вопросов (о том, как и где мне удалось его выучить до уровня "свободного" владения) и желания проверить, чем это я свободно владею на самом деле.
Тогда я и предположить не могла, что позже, через десять лет, в этом же городе (уже не могу сказать, что в той же стране) я стану преподавать that bloody English частным образом и получать за это нормальные деньги, гораздо большие, чем платят в школе или вузе. Но это уже другая история.
В ходе а н а л и з а и д е к о н с т р у к ц и и русской литературы срочно обратите внимание на деградацию образа А н н ы С е р г е е в н ы: от Одинцовой - к Даме-с-собачкой.
Об оставшихся в Касталии.
Он носит странные вещи в гитарном чехле...
Нужное - нетрудно, а трудное - ненужно.
(Григорий Сковорода, научный руководитель "Записок у плиты")
Journal information